Моя-твоя могила.

Название: Моя-твоя могила.
Автор: Dragon Falkor(dess666)
Бета: topo ballerino
Пейринг: Брэдли/Колин
Рейтинг: R
Жанр: слэш, ангст, драма, AU
Саммари: Все началось с похорон...
Состояние: в процессе
Дисклеймер: прав на персонажей не имею
Размещение: только с моего разрешения
Предупреждения: OOC

Похороны

Всё началось со смерти, а точнее с похорон. И, если подумать, в этом нет ничего удивительного: люди умирают каждый день — по статистике, около ста пятидесяти тысяч. Вот вы сейчас сидите и смеетесь над очередной американской комедией, а где-то мать убивается горем, потеряв ребёнка. Я ни в коей мере не осуждаю вас, просто так оно и есть. Да, это неважно для нас — вплоть до того момента, пока мы сами не столкнёмся с этим. И что тогда? У одних идёт отрицание, они бьются в истерике, кричат, царапаются, потому что не могут поверить в происходящее — не хотят… Замыкаются в себе, отталкивая остальных. У них в голове стучит всего одна мысль: «Неправда!» Другие же не скрывают своих эмоций, осознавая, что потеряли дорого для себя человека, — они готовы разделить с другими свои слёзы, воспоминания и боль. А некоторые… некоторые воспринимают это спокойно, почти без эмоций, как само собой разумеющиеся. И, если вы не видите их слёз, кажется, что им и не больно — не так ли?

А может статься так, что в один из дней умрёт человек, с которым вы вместе смеялись, проводили время за просмотром глупых комедий, а всё, что от него останется, — это ручка, которую вы безустанно вертите в руках, пытаясь понять, как же так получилось.

* * *

Сегодня на кладбище «Брайтон энд Престон» состоялись очередные похороны. Капли дождя равномерно постукивали по крышке гроба, а серые тучи как никогда подходили настроению собравшихся.

Три дня назад скончался Томас Морган — более известный как декан факультета наук и инженерии в университете Брайтона. Ему было чуть больше пятидесяти пяти, но из-за преждевременной седины, что слишком рано окрасила его рыжеватые волосы, и глаз, которые уже подернулись старческой пеленой, выглядел он много старше своего возраста. Своей медлительной, но от этого не менее уверенной, походкой ступал он по университету, окидывая окружающих его людей извечно-пытливым взглядом, и, казалось, был способен видеть человека насквозь, зачастую одаривая собеседника снисходительной улыбкой, за которой скрывалась печаль прожитых лет: мол, поживешь — узнаешь. Вы бы обязательно запомнили и его твидовый пиджак с кожаными нашивками на локтях, и его голос, которому был присущ ирландский акцент, из-за чего на первых порах, вам трудно было бы разобрать его речь, а он, несомненно, был человеком, достойным того, чтобы его слушали, внимали, понимали и, прежде всего, уважали.

Проводить его пришли не только родственники, но и коллеги по работе и студенты. Среди последних и находился светловолосый парень с понуро опущенной головой. Одной рукой он прижимал к себе такой неуместный сейчас пакет с продуктами, а в другой беспрерывно вертел обычную шариковую ручку.

Он рассеяно перекатывал её меж пальцев — то ли пытаясь успокоить нервы, то ли пытаясь осознать, что здесь происходит. По правде говоря, воспоминания о всеми любимом профессоре у него сводились к тому, что тот как-то одолжил ему ручку, а он… а он её так и не вернул, что и неудивительно для студента, который посещал пары раз в месяц, предпочитая им футбол и прожигание времени в забегаловках. Быть может, сейчас ему и хотелось бы вернуться назад, чтобы посетить если уж не все, то большинство лекций профессора Моргана, да слишком поздно — прошлое не вернуть и, увы, не изменить.

Надо заметить, что, встреть вы этого парня на улице, вы бы, пожалуй, не обратили на него внимания. Ну, может, лишь мимоходом отметили бы, что он — обладатель привлекательной наружности. И вправду, высокий блондин с хорошей фигурой и голубыми глазами — чем не принц на белом коне? К сожалению, это и всё, что было примечательного в Брэдли Джеймсе. А остальное же было весьма заурядно: обычный парень, живущий обычной жизнью, — ничего не ждущий от неё, ничего не планирующий в будущем.

Так что же он здесь забыл?

Собственно говоря, ничего. Он просто пришёл — как это порой бывает с каждым из нас. Когда в промозглую погоду выходишь на улицу, бездумно бредёшь по улицам, проходя мимо знакомых зданий, не замечая их из-за мыслей, что заполонили голову. Таких бессмысленных и глупых… Они плута́ют в лабиринте разума, замыкая тебя на себе, а ты… а ты идёшь и идёшь вперёд, сам не зная куда, блуждая по переулкам, ищешь выход, но только вот он находится у тебя в голове. В конце концов ты выходишь на незнакомую улицу, заходя в новый лабиринт… И так может продолжаться до бесконечности.

Вот и Джеймс ничего не планировал на сегодняшний день. Его утро началось донельзя обыденно. Солнце не было видно из-за туч. На улице сгустился туман. Идти никуда не хотелось, да и надобности в этом не было ввиду наступивших выходных.

Медленно потянувшись, Брэдли вылез из-под тёплого вороха одеял, сразу же пожалев об этом, и поёжился от соприкосновения ступней с ледяным полом. В голове промелькнула мысль: «А не провести ли весь день в постели?» — но, быстро отбросив её, мотивируя себя тем, что он уже, считай, наполовину встал, да и кровать, верно, уже покинуло тепло, Брэдли направился в кухню. Поставив на огонь джезву, которую зачастую использовал лишь для подогрева воды, он закинул остатки вчерашней пиццы в микроволновку и, открыв холодильник, отметил, что не помешало бы сходить в магазин, — тот был совершенно пуст, если не брать во внимание банку пива.

Брэдли приходил домой поздно ночью, если не под утро, а его квартира почти всегда пустовала — он никого сюда не приглашал, не видя в этом смысла: за всё время обучения в университете у него ни разу не было серьёзных отношений. Нет, он вовсе не менял партнёров каждый день, но и монахом, конечно, тоже не был — просто пока ещё не нашёлся человек, которого ему захотелось бы впустить в свою жизнь.

Открыв пакетик растворимого кофе, высыпал содержимое в кружку. Вода до сих пор не вскипела, а вот пицца была уже готова. По правде говоря, он и сам был не в восторге от такой еды, а узнай его мать, что он ест, то вообще бы пришла в ужас, но на полноценный завтрак у него не хватало ни времени, ни желания, а питаться хоть чем-то всё же надо было. Поэтому макдаки, пиццерии и рестораны быстрой китайской еды стали спасением для его голодного желудка. Но как же он мечтал о мамином прожаренном стейке с её фирменным соусом… Предавшись воспоминаниям об уютном отеческом доме, он не успел во время снять джезву с плиты, и вода пролилась на конфорку. Чертыхнувшись, Брэдли схватил первое попавшееся под руку полотенце, дабы устранить свою оплошность.

Когда плита наконец была вытерта, а кофе готов, Джеймс расположился с кружкой пред ноутбуком. Просмотрел новости, проверил почту, зашёл на Facebook — ничего нового. Разве что часто мелькало довольно знакомое имя — Томас Морган, — но, ещё не до конца проснувшийся, он не мог припомнить, кем же был этот самый профессор Морган. Закрыв крышку ноутбука, Джеймс откинулся на стул. Голова напрочь отказывалась работать с утра. Потеряв надежду вспомнить, он быстро закинул посуду в раковину и, поскольку планов на день не намечалось, решил-таки сходить в магазин, а заодно и прогуляться. Быстро одевшись, Брэдли покинул квартиру.

Улица встретила его холодным ветром и начинающимся дождём. Надев капюшон поглубже, чтобы попытаться хоть как-то скрыть от противных ледяных капель ещё и лицо, он направился в сторону магазина, ближайший из которых находился через пару кварталов.

Район, в котором он жил, считался неблагополучным. Обшарпанные здания, из окон которых постоянно слышались крики вперемешку с руганью, не достигали и пяти этажей. Люди же, обитавшие здесь, были схожи со своим жильём — упавшие в самый низ социальной лестницы, избитые углами жизни, потрёпанные ветрами перемен.

Бесцветная улица бесцветных людей, пропитанная их неудачами, — большинство предпочло бы обходить её за километр, а Брэдли здесь жил. Нет, что вы, он и рад был бы сменить своё место жительство, но откуда у студента, прибывшего из заунывного городка, деньги на достойную квартиру? Он мог бы, конечно, попросить у родителей, но тем и без него было тяжко, они радовались уже тому факту, что смогли отправить своего ребёнка учиться в большой город — быть может, оттуда он куда-нибудь и пробьётся… Был вариант жить в университетском общежитии, но Джеймс просто не смог бы с кем-нибудь делить одну комнату. Он отнюдь не был несговорчив или малообщителен, просто не любил, когда кто-либо нарушает его личное пространство. Собственно, вот так он и жил — и, кроме разве своего жилья, он не стал бы менять в своей жизни больше ничего.

Он завернул за угол, приближаешь к конечной цели своего «путешествия». Двери небольшого супермаркета автоматически открылись, гостеприимно впуская его внутрь. Пройдя мимо касс, он прямиком направился вглубь магазина — в продуктовый отдел. Быстро набрав продукты, которые включали и несколько коробок замороженный пиццы, он двинулся в сторону свободной кассы, к счастью с утра на выходных, народа было мало, так что обошлось без очереди. За кассой сидела миловидная темноволосая кучерявая девушка, она приветливо улыбнулась Брэдли и быстро пробила его покупки. Доставая из кармана карточку, чтобы расплатиться, Джеймс наткнулся на то, что уж точно не должно находиться в кармане куртки большинства людей. Это было не что иное, как шариковая ручка. Он удивлённо повертел её в руках — обычная чёрная шариковая ручка. Он никак не могу вспомнить, как она оказалась у него…

— Извините, так Вы будете забирать продукты? — заметив его замешательство, спросила кассир, отвлекая его от размышлений.

Ещё раз взглянув на ручку, Брэдли вновь положил её в карман и, обворожительно улыбнувшись девушке, вручил ей карточку.

— Спасибо за покупку, — протянув ему карточку с чеком, поблагодарила она.

Он в ответ кивнул и, забрав пакет с продуктами, вновь вышел навстречу холодному ветру. Казалось, дождь только усилился. Проклиная себя за то, что не додумался прихватить с собой зонт, да и перчатки не помешали бы, он засунул свободную руку в карман и вновь наткнулся пальцами на эту злосчастную руку. Продолжая очерчивать пальцами силуэт ручки, Брэдли широко зашагал по направлению к дому.

В голове начали медленно всплывать картинки недавнего прошлого, которые он сначала посчитал ненужными, бесполезными и попытался убрать их в дальний ящик памяти за ненадобностью. Но они, подобно пузырькам, настойчиво всё всплывали и всплывали у него в голове, лопаясь яркими потоками, заставляя вспомнить то, что казалось уже давно позабытым.

Шагая под промозглым дождём, он почему-то всё время мысленно возвращался в ничем не примечательный день. Он выделялся разве что тем, что Джеймс впервые за месяц посетил все пары. И даже последнюю — начертательную геометрию…

И тут у него перед глазами замелькали статьи и посты в интернете... Профессор Морган... Осознание настигло его неожиданно, заставляя затормозить. Точно ведь — это преподаватель и декан его же факультета!

Он вспомнил снисходительный взгляд синих глаз, потрёпанный твидовый пиджак, улыбку, порой грустную, и хрипловатый голос, увлечённо рассказывающий о проекциях с числовыми отметками. И тот день, когда, выходя из университета, профессор обронил ручку, что была прикреплена к чёрному кожаному портфелю, и, не заметив потери, прошествовал к выходу. Брэдли тогда быстро подхватил ручку и выбежал на улицу, но декана уже и след простыл. Оглядевшись вокруг, но так и не найдя знакомое лицо, Джеймс рефлекторно положил ручку в карман куртки.

Как, чёрт подери, он смог забыть одного из преподавателей?! Как он мог не слышать об этом в университете?! Как мог не заметить, что эту пару последнее время постоянно снимали с занятий?! Когда в последний раз он звонил родителям?! Когда в последний раз он испытывал то щемящее чувство, что заставляет людей совершать глупые поступки?! Как давно он перестал замечать, что жизнь проходит мимо?.. На самом деле Брэдли никогда и не жил — так… существовал. Единственные яркие воспоминания, которые отдавались теплом в его груди, были о его детстве... Увы, оно давным-давно прошло.

Осмысление того, что столько времени было потрачено зря и вернуть уже ничего нельзя, пришло внезапно и вызвало кучу эмоций, начиная со злости на себя и заканчивая отрицанием и защитной реакцией — каждая мысль о том, что ему всё это безразлично и он ничего не будет менять, сопровождалась очередным камнем, который он, чертыхаясь, пинал носком кроссовка.

За всеми этими размышлениями он и не заметил, как вышел, пожалуй, к самому мрачному месту города — кладбищу «Брайтон энд Престон». Недалеко от его ворот проходило погребение и Джеймс, сам не зная почему, решил подойти ближе.

Мрачный парад чёрных людей, пришедших сказать последнее слово усопшему. И Брэдли — промокший, взлохмаченный, с пакетом продуктов, который он так и держал в руке.

«Тебе здесь не место», — говорила ему чёрная крышка гроба, навсегда спрятавшая под собой целую историю человеческой жизни. «Что ты здесь забыл?» — вопрошали холодные капли дождя, капая с его ресниц. «Уходи», — вторил мыслям Брэдли ветер, пробирая его своим холодом до костей. Но он, как если бы врос в землю, не мог сдвинуться с места, наблюдая за последней, окрашенной в траурные цвета, песней жизни.

* * *

Собственно, вот так он здесь и оказался, не выбирая пути, — ноги и воспоминания сами привели его сюда. Судьба? Кто знает. Но факт оставался фактом — он всё-таки попал на похороны Томаса Моргана, хотя и не планировал. Да что там говорить, он и о самом декане вспомнил где-то полчаса назад.

Подойдя ближе, он обнаружил среди студентов парочку знакомых. Тома и Руперта. Пожалуй, большую часть своего времени он проводил именно с ними. Если, конечно, не считать ещё и Оуэна, хотя спаивание друг друга до беспамятства, трудно было назвать общением, но зато с ним никогда не было скучно и у Брэдли всегда был собутыльник. А вот Том был не в меру серьёзным человеком и предпочитал барам игру в футбол и учёбу. А Руперт был просто Рупертом, который порой совершал совершенно неадекватные поступки.

— Мы и не думали, что ты придёшь, — тихо сказал Том и пожал ему руку в знак приветствия.

— Да я, в общем-то, и не собирался, — решил не вдаваться в подробности Джеймс. — Давно здесь? — спросил он и, удивлённо разглядывая Руперта, который вовсе не обратил на его приход никакого внимания, продолжая сверлить взглядом крышку гроба (казалось, его здесь и нет), кивнул в его сторону, поинтересовавшись: — Что с ним?

— С начала похоронной процессии, — ответил на первый вопрос Том и, окинув беглым взглядом их общего с Джеймсом друга, добавил: — А насчёт него... понятия не имею. Я пытался его расшевелить, но это — как горохом об стенку — бесполезно.

Брэдли ещё раз посмотрел в сторону кучерявого — тот как будто их и не слышал. «Ладно, сам потом расскажет», — с этой мыслью он вернулся к изучению окружающих, среди которых лишь изредка мелькали знакомые лица: преподаватели, на пары к которым он ходил; студенты, которых он мельком видел в университете. В конце концов его взгляд остановился на женщине в чёрном, к которой то и дело подходили люди — судя по всему, для того, чтобы выказать ей свое сочувствие. Понятно — вдова профессора… Рядом с ней стояли темноволосые девушка и парень. И если девушка, подобно женщине, принимала объятия в знак утешения, то парень стоял подобно Руперту — не обращая внимания на окружающий его мир.

— Том, — не отводя взгляда от брюнета, позвал друга Брэдли. — Это его семья?..

— Да, жена и сын с дочерью, — проследив за его взглядом, ответил тот.

— Я... подойду к ним, — вдруг решительно заявил Брэдли и протянул Тому пакет с продуктами, на что тот удивлённо приподнял брови. — Не подержишь?

На секунду замешкавшись, ему ответили положительным кивком, который, впрочем, был сопровождён укоризненным взглядом, но пакет всё-таки перекочевал в чужие руки. И Брэдли сразу же направился в сторону семьи профессора Мо́ргана, бросив на ходу: «Спасибо».

По правде говоря, это был совсем ненужный и ничем не обоснованный поступок — как и многие другие, которые он совершил за сегодняшний день. Просто на секунду это показалось ему самым верным из всего, что он мог сделать. В ожидании сам не зная чего он стремительно сокращал расстояние между ними, шаг за шагом, пока не смог дотронуться до плеча одетой в чёрное пальто вдовы.

— Миссис Морган… Я — Брэдли Джеймс — один из студентов вашего мужа, — нерешительно начал он. — Мне очень жаль, что… — и растерялся, понятия не имея, что он может вообще сказать: как можно утешить тех, кто совсем недавно потерял близкого им человека? Неужели фраза вроде «Мне очень жаль» может что-то изменить? Никакие слова не заставят вернуться то, что уже потеряно навсегда, то, что мертво… Зачем же люди тогда используют эти бесполезные фразы?

Он беспомощно молчал, понимая, что не может добавить больше ни слова — все слова казались сейчас пустыми и неискренними. Он уже собрался отойти, но миссис Морган повернула к нему голову, и во взгляде её зелёных глаз Брэдли прочитал полное понимание: да, она тоже считает, что никакие слова в мире сейчас не смогут стать ей утешением. Миссис Морган, словно что-то вспоминая, рассматривала его.

— Спасибо… Я, кажется, слышала о тебе. Томас не раз рассказывал об очень способном ученике, который частенько прогуливает его пары. Это ведь ты — да, Брэдли? — вполне доброжелательно спросила она и невольно улыбнулась самым краешком губ, наблюдая за тем, какое ошарашено-смущённое выражение приняло лицо Джеймса: надо ли говорить, что, кроме того, что ему было сейчас неимоверно стыдно, он был ещё и немало изумлён, что профессор вообще придавал какое-то значение его персоне — и даже вспоминал о нём в разговоре с женой!

— Я… я… знаете просто… — попытался найти хоть какие-то слова Брэдли, чтобы как-то выйти из неловкого положения.

— Да не волнуйся ты так, он и сам в своё время нередко прогуливал, — примирительно заметила она, и лицо её приняло задумчиво-мечтательное выражение, словно она на несколько секунд погрузилась в воспоминания о далёких и счастливых временах. В следующее же мгновение она указала в сторону так и молчавших парня и девушки: — Знакомься, это — наши дети. Колин и Кэтрин.

Кэтрин — красивая девушка с изумрудными, как и у матери, глазами, которые казалось, хранили в себе тайны морских глубин, — что притягивало и пугало одновременно, — пожав ему руку, одарила грустной улыбкой. Когда же он протянул руку, чтобы поприветствовать Колина, то её вяло коснулись пальцы, словно высеченные изо льда. Одно их прикосновение вызывало дрожь, и казалось, что ещё секунда и Брэдли охватит озноб, но его руку тут же отпустили. Вот тогда Джеймс впервые и заглянул ему в глаза, сразу же поняв, насколько же он ошибся, сравнивая его поначалу с Рупертом. Колин казался не просто отрешённым, задумчивым — глаза, что взирали сейчас на Брэдли… глаза, что наверняка некогда были прекрасными… Сейчас они отражали безжизненное синее небо, которое лишилось всех звёзд в одночасье. Пустые. Мёртвые. И от этого взгляда Брэдли впервые пробрало до жути. Ему впервые стало страшно.

— Приятно познакомиться, — ответил Колин совершенно бесцветным голосом.

Миссис Морган на это лишь смущённо заметила:

— Извини Колина, ему очень тяжело далась... потеря, — и, немного помолчав, неожиданно предложила: — Может, ты зашёл бы на поминки после похорон? Я была бы рада видеть тебя у нас дома.

Сказать по правде, Брэдли очень удивило её предложение — он ведь всего лишь не слишком радивый ученик её покойного мужа, так откуда столько внимания его к скромной персоне? Но он, конечно, не раздумывая согласился и, слегка кивнув, направился в сторону Тома и Руперта.

— Что это на тебя нашло? — набросился на него с расспросами Том, стоило ему только подойти. Джеймс лишь пожал плечами. Что он мог сказать, когда сам не знал ответа?

Дождь шёл не прекращаясь. Мрачно. Холодно. Ледяные капли падали на землю, звучно разбивались о крышку гроба, наталкивая на мысли о том, что вот так и жизнь любого человека — его переживания и надежды — в один из дней просто разобьются о такую же крышку… И чтобы оставить после себя что-то большее, чем раскисшая глина, что высохнет под солнцем, которое обязательно выйдет из-за туч, нужно постараться быть личностью… Томасу Моргану это удалось.

Прощание закончилось, и гроб начали медленно опускать в могильную яму, погружая его в извечное царство Мрака — царство Аида, где Хронос на лодке ожидает новоприбывшие души, дабы проводить их в последний путь.

Миссис Морган содрогалась от рыданий, облокотившись на дочь, которая бережно поддерживала её под руку. Сама Кэтрин не плакала, но на лице была отражена неимоверная скорбь от потери. А Колин... Брэдли не мог оторвать взгляда от фигуры застывшего манекена с пустыми глазами, и всё гадал, что же творится у него в голове. А потом и вовсе растворился в своих мыслях, словно выпав из реальности.

За всем этим Джеймс не заметил, как закончилась похоронная церемония, он очнулся лишь только тогда, когда его плеча коснулась чужая рука. Он даже внутренне вздрогнул, когда поражённо увидел, кому принадлежала эта рука — а ведь Брэдли казалось, что он всё это время не сводил глаз с Колина.

— Мама просила узнать, пойдёте ли Вы на поминальный обед?

Это прозвучало так безжизненно, неправильно, что Брэдли захотелось стереть это выражение лица: ему сейчас было невыносимо тяжело, неприятно… может, даже противно… видеть эту застывшую маску — но и дать отрицательный ответ он не смог.

— Мама будет рада. Мы поедим на той машине, — указывая в сторону серебристого Nissan, так же безэмоционально оповестил Колин и тем же тоном уточнил: — Мы отправимся через минут десять. Вам лучше не задерживаться, — а через мгновение он уже медленно шагал прочь.

Брэдли, глядя ему вслед, невольно скрипнул зубами: отчего-то его задел этот официальный тон. Пожалуй, ему всё-таки был отвратителен этот живой мертвец. И вместе с тем в Брэдли просыпался любопытный и непоседливый ребенок, которому только что бросили вызов: загадали загадку, тайну которой он должен непременно узнать — и, даже если это окажется ящик Пандоры, он всё равно откроет его.

Джеймс повернулся к удивлённо смотрящему на него Тому и, сообщив, что ему нужно поехать к Морганам, а подробности он объяснит потом, просто опять вручил ему пакет с продуктами, попросив занести его к мисс Мюллер из квартиры напротив. Руперт на происходящее вообще никак не отреагировал — судя по всему, он продолжал находиться в астрале и выходить из него не собирался. Не дождавшись толкового ответа от остолбеневшего Тома, Брэдли направился в сторону Nissan.

Уже подходя к машине, он встретился взглядом с миссис Морган — в нём читалась благодарность и просьба. Просьба о чём? Благодарность за что? Он не знал, почему удостоился такого взгляда, так же, как и не знал, отчего ещё с первых минут знакомства вызвал симпатию у этой женщины. Всё представлялось ему одной сплошной загадкой, что мимо воли только разжигало его любопытство. Как только он подошёл, она попросила его сесть на заднее сиденье, где расположился Колин, а сама села впереди, Кэтрин же была уже за рулём.

Морган сидел в самом углу, не обратив на Брэдли никакого внимания, даже когда тот сел рядом. Голова его была опущена, взгляд устремлён вниз, руки неподвижно покоились на коленях. Он выглядел словно кукла, которую посадили сюда на обозрение посетителям. Отчего-то Джеймсу захотелось взять и хорошенько встряхнуть его, увидеть хотя бы одну — пусть мимолетную — эмоцию на его лице, но, увы, оно было словно маска, ограждающая его от остального мира.

Удобнее расположившись, Брэдли уставился в окно, за которым не сменяясь мелькал унылый и тоскливый в дождливую погоду пейзаж Брайтона. Серые, мокрые, слившиеся воедино здания; редкие прохожие, спешившие домой. Всё выглядело сейчас удушающее скучно… Но Брэдли знал, что, например, если вон там пройти вглубь, позволяя себе заблудиться в узких улочках, то можно выйти к бару Dragon’s Heart. Он проводил там бо́льшую часть свободного времени, чаще всего вместе со своим закадычным другом, Оуэном, иногда к ним присоединялся Руперт, реже — Том. Бар был небольшим, но обладал какой-то своей особенной, непринуждённой и доброжелательной, атмосферой, сплетённой из запаха хмеля, ненавязчивой, приглушённой музыки, весёлого звона стаканов и пьяной возни посетителей. Парни сейчас наверняка были там… И он должен был быть там! Но кто-то свыше распорядился так, что вместо вечера с друзьями, он, направляясь в совершенно незнакомый ему дом, проведёт своё время с людьми, о существовании которых до сегодняшнего дня даже не подозревал.

Жизнь — забавная штука. Никогда не знаешь, где ты окажешься в следующий момент: быть может — дома; а возможно — на похоронах у своего профессора. Быть может — с друзьями в баре; а возможно — под колесами машины. Если исходить из этих вариантов, то Джеймс был рад тому, что сейчас всего лишь едет в машине с незнакомыми людьми, а не валяется сбитый чёрт знает где.

Брэдли оторвался от созерцания проносившегося за окном города и украдкой глянул на профессорского сына. Колин — причина странного поведения Джеймса — так и сидел, уставившись в пол. Пустой… Такой безнадежно пустой. Его, видимо, надобно было бы жалеть и сочувствовать ему, а Брэдли не чувствовал ничего, кроме раздражения. Его всегда выводили из себя люди-маски, они казались ему неправильными, непонятными, чужеродными. Он не понимал их, не знал, что творится у них в голове. Как и многих людей, Джеймса пугала неизвестность — пуга́ло то, что разительно отличалось от его мировоззрения, от него самого. Пуга́ло, но вместе с этим и притягивало. А сейчас притягивало столь сильно, что он не мог оторвать от Колина своего взгляда, разглядывая тёмные вихри волос, ухо, которое нелепо — и в то же время как-то мило — топорщилось, высокую скулу. Находись они в нормальных обстоятельствах, Брэдли, пожалуй, назвал бы его симпатичным, но поскольку обстоятельства сейчас были далеки от нормальных, тот представлялся ему просто странноватым сыном покойного мистера Моргана. К тому же он не обращал на Брэдли абсолютно никакого внимания — и это, если честно, тоже неимоверно раздражало.

Чтобы хоть как-нибудь отвлечься, он переключил своё внимание на других находящихся в машине. Миссис Морган, судя по всему, была полностью поглощена своими мыслями — глядя в окно, она нервно теребила расшитый замысловатым орнаментом край белого платка, что держала в руках. По лицу же Кэтрин нельзя было сказать что-либо определённое — она, казалось, была полностью сосредоточена на дороге, но, если присмотреться, можно было бы заметить, что её взгляд несколько раз обращался на Брэдли, и, поверьте, он был отнюдь не дружелюбен, да и руки, пожалуй, слишком сильно сжимали руль. Но он и не присматривался — просто скользнул взглядом по сидящим впереди дамам и, решив, что это вряд ли отвлечёт его, уставился на свои кроссовки, полностью погрузившись в размышления. И как он не заметил неприязненных взглядов Кэтрин, так же он пропустил и брошенный на него задумчивый взгляд синих глаз.

— Приехали, — раздался голос миссис Морган, заставив Джеймса отвлечься от своих мыслей.

Он вышел из машины и с интересом окинул взглядом небольшой двухэтажный дом с верандой, на который расположились два кресла-качалки и столик. К дому прилегал гараж, куда Кэтрин и загнала машину. Брэдли растеряно топтался на месте, не зная, что делать дальше, но тут миссис Морган попросила Колина проводить его в гостиную, где уже начали собираться родственники, друзья и знакомые семьи.

Тихая джазовая музыка разносилась по дому, который Брэдли назвал бы уютным, если бы не чёрные люди, заполонившие его — казалось, что они повсюду, куда ни посмотри. Он не понимал, почему они все здесь. И уж точно не верил, что причина этому — мистер Морган. Удивительно, как похороны человека могут собрать такое количество людей, которые, возможно, за последние пять лет не удосужились даже позвонить, но сюда пришли. Зачем спрашивается? Мы так легко можем проигнорировать любой из дней жизни знакомых нам людей… любой из тех дней, когда они действительно в нас нуждаются, но на их похороны… Да, туда мы обязательно придём. Ведь мы же не безразличные, бесчувственные чурбаны, что забывали об этом человеке на протяжении долгих лет — нет, конечно, никак нет.

Несмотря на толпу печальных фигур в чёрном, обстановка комнаты была весьма уютной. Светло-коричневые обои; паркет, что мягко поскрипывал под ногами; тёплый, слегка приглушённый свет. Мягкий диван и кресла, которые находились близ телевизора — сейчас на них удобно расположились пришедшие; несколько кофейных столиков из тёмного дерева, на которых были расставлены различные закуски и напитки. Книжные стеллажи у стен были заставлены бесконечным количеством книг — вдоль них и прохаживался сейчас Брэдли.

— Приглянулось что-нибудь? — раздалось у него за спиной. Быстро развернувшись, Брэдли чуть не врезался к только что подошедшей к нему вдове. — О, не волнуйся так…

— Миссис Морган…

— Зови меня Джейн, — перебив его, слабо улыбнулась она и, подойдя к одному из стеллажей, достала книгу в кожаном переплёте. — Присоединишься ко мне?

Не дожидаясь ответа, она прошествовала к выходу из гостиной, Брэдли ничего не оставалось, как пойти за ней. Миновав холл, они поднялись на второй этаж, и она открыла одну из комнат, которая оказалась, судя по всему, кабинетом — там находился большой письменный стол, полки с различными книгами и пара кресел, что располагались у окна. Заняв одно из них, она подозвала его к себе:

— Подойди ближе, я хочу тебе кое-что показать, — и приглашающе указала на второе кресло.

Брэдли послушно присел на край и неуверенно начал:

— Понимаете, я уже собирал…

— Просто открой, — вновь перебив его, она протянула ему ту самую книгу.

Взяв её в руки, Джеймс отметил, что эта была вовсе не книга, как ему показалось на первый взгляд, а альбом с фотографиями. Ещё раз недоумённо взглянув на миссис Морган, он осторожно открыл его.

На первой фотографии был запечатлён молодой мужчина с маленьким мальчиком на руках — он улыбался, в то время как ребенок лишь удивлённо взирал в объектив своими большими глазами. На следующей: тот же мальчик, но уже чуть постарше, гордо показывал кому-то — судя по всему, родителям — оторванную голову куклы; на заднем плане стояла девочка и, судя по её гневному взгляду, скоро на одну оторванную голову должно было стать больше. Губ Брэдли коснулась улыбка. Дальше были: школа; день рождения — отец дарит сыну телескоп, а тот восхищённо смотрит на него… Фотография за фотографией мальчик всё больше и больше приобретал знакомые черты лица, но при этом они были совсем чуждые — здесь, на выцветших, и не очень, фотографиях, Колин задорно улыбался, его глаза искрились счастьем, в отличие от него теперешнего, настоящего, когда кажется, что он смотрит словно в никуда.

— До недавнего времени он был совсем другим, — тихим голосом произнесла Джейн. — Они с отцом всегда были близки. Томас был для него примером… И это, несомненно, удар для него… Это удар для всех нас… Знаешь, я хочу, чтобы он просто вновь улыбался, хочу видеть милые ямочки у него на щеках.

— Сочувствую… Но при чём здесь я? — не удержался-таки от давно мучившего его вопроса Джеймс: ему, конечно, было жаль семью профессора Моргана, но он также и не понимал, чем он, человек, который никак с ними не связан, может им помочь. Тем более Колину.

— Потому что ты пришёл сюда, в этот дом, — печально улыбнувшись, ответила миссис Морган, на что Брэдли лишь удивлённо посмотрел на нее: что это, чёрт подери, должно значить?! Выдержав короткую паузу, она продолжила: — Понимаешь…

— Мам, тетя Маргарет пришла, — прервав её на полуслове, оповестил только что вошедший в комнату Колин.

— Вот как… Значит… — словно что-то для себя поняв и решив, задумчиво начала и тут же замолчала миссис Морган. — Тогда, я, пожалуй, пойду. Милый, ты не проводишь Брэдли?.. Он вроде собирался уходить, — вопросительно посмотрев на него, осведомилась она, Брэдли в ответ лишь молча кивнул: это был довольно странный и длинный день, к тому же было действительно поздно, да и объяснять ему, видимо, никто ничего больше не собирался.

— Что ж, было приятно познакомиться с тобой… И, Брэдли, заходи к нам, мы будем рады, — с этими словами она покинула комнату, оставив его в полнейшем замешательстве.

— Так Вас проводить? — спросил так и оставшийся стоять в дверях Морган-младший.

— Да. И обращайся ко мне на «ты», — дружелюбно улыбнувшись, попросил Брэдли, на что Колин лишь слегка кивнул головой в знак согласия и, сделав короткий приглашающий жест, следом за Джеймсом вышел из комнаты.

Дойдя до входной двери, Брэдли замер в нерешительности, слова миссис Морган никак не выходили у него из головы. Помочь… Но чем?.. Чем он мог помочь человеку, которого даже не знает, которого он видел впервые, который вызывал в нём скорее раздражение, чем сочувствие?

«Потому что ты пришёл сюда, в этот дом…»

Верно, мир сошёл с ума… Вместе с ним на па́ру. Ведь это он сам подошёл тогда на кладбище, это он согласился прийти на поминки, это он согласился подняться наверх — и никто не заставлял его просматривать семейный альбом. Это он сам весь день прожигал темноволосого парня взглядом, без видимой на то причины. Это он сейчас застрял в нерешительности, не в силах отворить дверь, это у него ощущение, как будто он должен что-то сделать, изменить. Странное, доселе незнакомое, непонятное чувство, как если бы он только что пробудился от сна.

— С тобой всё в порядке? — заметив его замешательство, спросил Колин.

Что он мог ему ответить? Да, собственно, ничего.

— Да, всё нормально. До встречи, — почти на автомате откликнулся он, мельком отметив, что Морган уже развернулся к нему спиной, направляясь в гостиную. И тут его рука наткнулось на нечто, что и привело его сюда, — нечто, что не давало ему покоя весь прошедший день.
Поддавшись сиюминутному порыву, Брэдли схватил ещё не успевшего далеко отойти Колина за руку:

— Я думаю, она тебе нужнее, — и вложил ему в ладонь ту самую злосчастную ручку, даже не заметив, что на лице у того, впервые за день, отразилась хоть какая-то эмоция. Это было мимолетное, почти нечитаемое, удивление.

Брэдли замер, внезапно сосредоточившись на руке Колина, и, не поднимая глаз, так и продолжал держать его ладонь в своей. Ледяные, тонкие, длинные пальцы… красивые, изящные… Он сжал их чуть сильнее, пытаясь передать хотя капельку своего тепла этому, казалось, безжизненному телу. А потом, очнувшись, так же, как порывисто взял, порывисто отпустил. Колин с секунду смотрел на него внимательным взглядом, а потом, так ничего и не сказав, ушёл вглубь дома. Постояв ещё несколько секунд, провожая его зачарованным взглядом, Брэдли наконец вышел за дверь.

И, конечно же, он не заметил, что за всей этой сценой наблюдала пара хищных зелёных взгляд. Красивые губы были поджаты от раздражения — Кэтрин определённо не нравился этот блондин, что так навязчиво лез к её брату.

Весь путь до дома он прошёл пешком, в отрешённом состоянии, а уже придя домой, на рефлексе проверил карманы куртки и, вытащив чек из супермаркета, выкинул его в мусорный бак, не обратив никакого внимания, что на обратной стороне был написан номер, а ниже: «Позвони мне. Энджел». И вот так, сам того не зная, он убрал ещё один из вариантов своего будущего, неосознанно выбирая, наверное, самый верный, начало которому было положено уже сегодня.

@темы: брэдли джеймс, колин морган, мерлин, фанфики

---

Слепота

Название: Слепота
Автор:  Dragon Falkor(dess666)
Бета: -In alas fata-
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: R
Жанр: слэш, ангст, драма, даркфик, AU
Саммари: Ему никогда не разрешали заходить в ту часть замка, но что можно противопоставить детскому любопытству?
Состояние: закончен.
Дисклеймер: прав на персонажей не имею
Размещение: только с моего разрешения
Предупреждения: OOC, насилие
От автора: Писалось на день NC в The greatest slash couple ever - Merlin/Arthur

Слепая душа, мечущаяся в потемках чувств, она не находит выхода, то и дело нарываясь на стены, преисполненные самыми темными эмоциями и мыслями, ранит себя.

* * *

Ему никогда не разрешали заходить в ту часть замка. Ему говорили, что там обитают призраки. Ему было слишком любопытно.

Пустующие коридоры левого крыла замка, темная комната, которую никогда не посещали слуги. Вход туда был разрешен только королю. Но кто сможет обвинить в любопытстве юного принца, которым управляют детское бесстрашие и интерес ко всему новому? К тому же он каждый день тренируется с отцом на мечах и вместе с рыцарями, и какие-то бестелесные призраки ему нипочем.
Улизнуть от служанок, что постоянно ворковали вокруг него, было делом не из легких, но как подобает будущему правителю, он справился с этим заданием, прибегнув к смекалке, вследствие чего группа служанок еще очень долгое время прыгала по его покоям в попытке отловить всех лягушек, совсем позабыв о престолонаследнике.

Массивная дверь из красного дерева – открой ее и узнаешь секрет… Закусив нижнюю губу от предвкушения, мальчик приотворяет дверь, осторожно заглядывая внутрь. Там темно, хоть глаз выколи, видны лишь очертания мебели, но этого мало, и уж точно это не сможет утолить его любопытства. Затаив дыхание, принц заходит внутрь, освещая комнату светом от принесенного с собой факела. Покои оказались по-королевски обставлены, ни какой запущенности вроде паутины или чего-то в этом роде, не было, хотя должна была бы быть, учитывая отсутствие слуг в этой части замка. Но нет, все было в идеальной чистоте, от дубового стола, стоявшего возле окна, заканчивая перегородкой для переодевания и кроватью с задернутым красным балдахином. Призраки, которыми ему грозились, вообще отсутствовали, но, судя по всему, покои были кем-то обжиты, и это точно был не бестелесный дух.

- Кто здесь? – в одну секунду в комнате зажглись все источники света, заставляя его зажмурить глаза и в испуге отшатнуться к двери. Балдахин же словно по чьему-то велению распахнулся, а к нему подошел бледный юноша, лет семнадцати на вид, с длинными спускающимися до спины черными, как смоль волосами, одетый в богатую синюю мантию с серебряными узорами и глазами, страх подобно змее обвился вокруг горла принца, перехватывая его дыхание, глазами, они были белесыми, смотрящими в никуда, невидящими…
- Вы слепы?
Незнакомец недовольно нахмурился:
- Я, кажется, задал тебе вопрос.
- Я…я принц Ланселот, будущий правитель Камелота.
- Ланселот, да? Знаешь, одного моего друга так звали…
- Правда, и где он сейчас?

* * *

- Выслушай меня! Я бы никогда не причинил вреда тебе или Камелоту! – выкрикнул в отчаянии брюнет, - Прошу тебя!
- Просишь?! Как ты смеешь, после всего?! Ты предал меня! Предал! – он носился по комнате, словно разъяренный зверь, глаза так и метали молнии, они были черны словно ночь, ничего кроме ненависти. Ненависти ко лжи, ненависти к предателю.

* * *

- Его больше нет, король Камелота сжег его на костре.
- О, так значит, он был магом?
Брюнет лишь покачал головой:
- Нет, он покрывал мага.
- Тогда он заслужил свою смерть! Маг или любой человек, покрывающий его, заслуживает смерти! – тоном, уверенным в своих словах, произнес престолонаследник.
Комната разразилась неестественным смехом, отчего Ланселот сам того не желая съежился и отодвинулся еще дальше к двери.
- Тогда, верно, сам Король Камелота заслуживает смерти на костре?
- Что вы име…
- В следующий раз, юный принц, в следующий раз, - с этими словами незнакомец развернулся к нему спиной, а он сам, будто подхваченный сильнейшим ветром, вылетел из покоев, в шоке наблюдая, за закрывающимися за ним дверями. Озарение пришло быстро, молнией пройдясь по всему телу, порождая дрожь, трепет и страх, но вместе с этим еще большее любопытство, подобно паразиту, поселившемуся в его голове. Немыслимо! В Камелоте маг! И не просто в Камелоте, а в самом замке и отец похоже знает о его существовании, но… почему он ничего не делает?

* * *

- Пожалуйста, перестань! – брюнет пытался выбраться из захвата сильных рук, что подобно стальным цепям сковали все его тело.
- Нет, мой маленький волшебник, ты будешь смотреть, как сгорают все те, кто прикрывал тебя! Прикрывал твою ложь!
- Они ни в чем не виноваты! Лучше уж убей меня!

Артур опалил его шею горячим дыханием, прижимаясь ближе, вдыхая самый родной и ненавистный запах:
- Разве ты не знаешь, Мерлин, я никогда тебя не отпущу.

* * *

В этот раз маг, он уже успел признать и принять этот факт, расположился за дубовым письменным столом, писав что-то на пергаменте, он смотрел невидящим взглядом в никуда.

- Ты пришел, юный Пендрагон, - мальчик замер от неожиданности.
- Как вы узнали?
- За неимением зрения мне присущ отличный слух, я отличу твои шаги… да, у меня и бывает всего два посетителя. Ланселот, подойди ко мне, - не услышав приближающихся шагов, он добавил, - Не бойся, ведь если бы я хотел причинить тебе зло, то давно бы уже сделал это. Я хочу посмотреть на тебя, - подойти к магу, поверить магу, ему казалось это немыслимым, с самого детства его учили, что магия и все связанное с ней – зло и должно караться смертью. Но этот волшебник вовсе не внушал в его сердце страх, грустный изгиб губ и пустые глаза лишь вызывали в нем жалость и сочувствие, поэтому шаг за шагом на негнущихся ногах, он подошел к магу.
- Можно я…? – принц неуверенно кивнул и замер, в ожидании смотря на приближающиеся к его лицу длинные изящные пальцы, которые аккуратными заботливыми движениями начали, ощупывая, исследовать его лицо, - У тебя нос и подбородок как у отца, но остальное… твоя мать?
- Королева Митиан…
- Ну конечно. Цвета, я их не вижу, опиши мне, пожалуйста, себя, будь добр, - все черты лица его исказились в просьбе, она читалась даже в пустом взгляде, оттого, замешкавшись на секунду, Ланселот удостоил мага своим ответом.
- У меня волосы цвета темного дуба как у матери и голубые глаза как…
- У отца. Да, я их помню.
- Ваши глаза, - мальчик неуверенно протянул руки к слепым глазницам, маг покорно прикрыл их, предоставляя изучению детским пальцам. Лицо престолонаследника приобрело хмурое и немного даже злое выражение лица, - Это сделал мой отец?
Кивок в знак согласия.
- Это неправильно! – и впервые незнакомец, рассмеялся, по-настоящему без ноток боли в голосе.
- Да, верно. Протяни руки, Ланселот, - мальчик послушно протянул ладони к магу, тот сразу же накрыл их своими, и по ним пронеслось непонятное, доселе незнакомое ему тепло, а когда волшебник отнял свои ладони, то его взору предстал золотистый дракончик, что казалось весь посвечивался и переливался, - Как красиво! – мальчик восторженно посмотрел на ласково улыбающегося ему брюнета.
- Запомни, магия не всегда плохая, чтобы там тебе не говорил твой отец, - незнакомец нежно взъерошил ему волосы.

* * *

- Пожалуйста, пожалуйста! – юноша захлебывался слезами, безустанно шепча заклинание. Ведь должно же помочь! В следующую же секунду его опрокинули, оседлав при этом его бедра.
- Как ты посмел! – дьявольский огонь, сжигающий все, на что посмотрит, - Как посмел применить магию на мне, отродье!
- Артур, успокойся, ты ослеплен ненавистью, остановись! – юноша попытался убрать руки, что с каждым разом все сильнее и сильнее сжимали его горло.
- Нет, я зряч как никогда! Пелена твоей лжи спала с моих глаз! – в отчаянной попытке маг воспользовался волшебством, его глаза тут же окрасились проклятым золотом, но он не успел применить заклятие. Два больших пальца с силой начали надавливать на его глазные яблоки, срывая с его губ истошный крик.
- Ты никогда больше не сможешь колдовать!
- Безумец, ты не излечишь меня от магии, она есть я! Чтобы уничтожить ее, тебе придется убить меня! – из последних сил выкрикнул маг.
- Замолчи! Нет, она не может быть частью тебя! Я избавлю тебя от нее! – крик полный боли терзал его слух, когда по бледным щекам Мерлина текли красные слезы, смешиваясь с прозрачными солеными каплями, которые падали на лицо мага с его собственных щек.

* * *

- Дракон?! По-твоему это весело?! Хочешь обмануть моего сына так же, как когда-то обманул меня?!
- Нет, конечно, он ведь знает, что я маг.

Ланселот с ужасом застыл в открытом дверном проеме перед представшей его глазам картиной.
Балдахин был открыт, открывая взору, светловолосого мужчину, что, намотав длинные темные пряди на кулак, с силой входил в распластавшееся на алых простынях бледное тело, чьи руки были привязаны к изголовью кровати.
Артур прикусил того за загривок, Мерлин лишь застонал, сильнее прогибаясь в пояснице и подаваясь назад.

Ланселот бы так и застыл в проходе, если бы на секунду не встретился взглядом с отцом, в глазах которого читалось какое-то непонятное ему превосходство, в следующую же секунду он в ужасе отпрянул от двери и бросился прочь.

* * *

-Это ведь отвратительно, то, как он с тобой обращается! Почему ты не сбежишь от него, у тебя бы получилось, ты ведь до сих пор силен! Ты самый могущественный маг, что когда-либо ступал по земле! – Мерлин ласково улыбнулся, уже ставшим привычным жестом, взъерошил ему волосы.
- Ты совсем вырос, Ланс, так похож на него, - парень отшатнулся от нелестного для него сравнения и недовольно нахмурился:
- Ты не ответил на вопрос. Почему?
- Почему? Верно, по той же причине, по которой он не сжег меня вместе с остальными колдунами.

* * *

Есть часть в замке, в которую вход воспрещен, туда не суют нос даже слуги. В той части замка есть комната, что таит в себе множество секретов, в той комнате король нежно целует веки слепых глаз своего мага, в той комнате колдун нежно припадает к месту, где бьется слепое сердце короля.

* * *

Можно ли любовью исцелить слепоту человека?

Примечания:

Вообще не люблю Мерлина с длинными волосами, но здесь мне это показалось уместным.

@темы: слэш, арлин, мое, мерлин, фанфики, артур

---

Идеально

Название: Идеально
Автор:  Dragon Falkor(dess666)
Бета: -In alas fata-
Пейринг: Артур/Мерлин
Рейтинг: R
Жанр: слэш, ангст, драма, повседневность, AU
Саммари: Неидеальное идеально.
Состояние: закончен.
Дисклеймер: прав на персонажей не имею
Размещение: только с моего разрешения
Предупреждения: OOC, насилие,смерть персонажа.
От автора: Писалось на день NC в The greatest slash couple ever - Merlin/Arthur

Их дом был идеален. Он располагался в тихом районе, соседи были приветливы и толерантны, во всяком случае, на идеального белого цвета заборе не красовались надписи вроде «педики», а при встрече с ними не воротили носом.
Сам дом был небольшим и уютным с одной спальней на втором этаже и небольшим задним двориком.

Их знакомство было идеальным. Мерлину тогда было семнадцать, Артуру двадцать, он учился в местном университете, куда и Мерлин собирался подавать свои документы.

Погода была идеальной – солнечной, теплый легкий ветер приятно холодил кожу. Возле университета то и дело сновали студенты. Мерлин, сколько себя помнил, хотел попасть в именно в этот университет, и, посетив его, понял, что не ошибся в выборе, так как он чувствовал, что это то место, где он хочет остаться. После деканата он сразу же направился в библиотеку. С детства отдавая предпочтение книгам, а не прогулкам с друзьями в местный паб, Мерлин закрепил за собой прозвище «книжный червь», но не особо расстраивался по этому поводу. Библиотека ничем особым не отличалась – стеллажи с книгами, расположенными в ряд да пара компьютерных столов. Пройдя в отсек поэтов-символистов, он быстро пробежался глазами по полкам, ища заветную «Б». Маленькая пухлая книга в красном переплете сразу же привлекла его внимание, потянувшись к ней, он столкнулся с чужими пальцами, что также как и он хотели присвоить томик себе, но стоило их пальцам соприкоснуться на алом корешке книги, незнакомец сразу же отдернул руку. К горлу подкатил комок, сознание поплыло в тумане, мысли лихорадочно, словно бабочки, затрепетали в его сознании, и не зная какую из них надо выловить, он встретился взглядом с чужим. Голубые глаза, они всегда вызывали в нем сильный страх до тошноты и дрожи в ногах и непонятное желание, которое наполняло все его тело, полностью захватывая и подчиняя себе. Он всегда чувствовал себя так рядом с Артуром, и это было идеально.

Парень был идеальным. Он даже не знал на чем остановить взгляд - то ли на высоких скулах, то ли на бледной длинной шее, но стоило ему на секунду встретиться с синевой глаз, как он утонул без возможности на возвращение, когда тонешь-тонешь-тонешь, все глубже, глубже и глубже, когда воздух не поступает в легкие, и ты наслаждаешься своим удушьем, не желая возвращения на столь обыденную поверхность.
Он сто раз успел мысленно поблагодарить Гавейна, по вине которого он собственно и оказался у декана, тому показалось, что будет забавным затащить корову на главную крышу корпуса, а кому в итоге пришлось тащить Гавейна, который умудрился сломать ногу, в больницу? Конечно, Артуру. Теперь же, следуя за темноволосым затылком словно тень, он был готов расцеловать своего никудышного друга. Сердце отбивало каждый его шаг по университетским коридорам, кто-то из знакомых окликнул, но он не остановился, ноги сами вели его вперед, дальше и дальше, пока он чуть не столкнулся с дверью, ведущую в библиотеку. Зайдя внутрь, он почти упустил его из виду, но потом заметил уже ставший привычным до безобразия длинный шарф красного цвета, что был надет на брюнете и на который он наступил пару раз по дороге сюда, чуть не навернувшись при этом. Тем временем шарф быстро свернул в незнакомый ему отсек. С затаенным дыханием наблюдал он, как длинные изящные пальцы тянутся к нужному корешку книги, он и не заметил, как его собственная рука, словно притянутая магнитом тоже потянулась за книгой, и стоило почувствовать прикосновение чужих пальцев, Артур резко отдернул руку, будто ошпарился. Парень с секунду все продолжал смотреть на книгу с так и застывшей рукой, а после повернулся к нему. Страх, любопытство и что-то еще непонятное, странное и притягивающее, покоящееся на самом дне зрачков.
- Привет, я Артур, - он протянул руку в знак приветствия, кожа вся покрылась мурашками в ожидании столь желанного прикосновения чужого тепла, но руки оказались прохладными, как родниковая вода.
- Мерлин.
Безудержное счастье, которое способен испытывать лишь непосредственный ребенок, смешивалось с неконтролируемым желанием сделать больно, подчинить. Мерлин был идеален, его так и хотелось сломать. Рядом с ним Артур не прекращал сгорать, случись это, от него бы ни осталось и пепла, и это было идеально.

Их первое свидание было идеальным. Вечерний город, свет исходил только от фонарей, в небе уже виднелся полумесяц, запах гамбургера и картошки фри перебивал все остальное. Мерлин то и дело спотыкался на каждом шагу, он ловил его каждый раз за руку и со вздохом отпускал. Они много смеялись, его улыбка была искренней, ямочки в уголках рта, Артур начинал улыбаться также счастливо. Дыхание захватывало, они дышали в первый и последний раз, кожа как сплошной оголенный нерв, ток пробивается на кончиках пальцев, сердце пробивается через грудную клетку, разрывая все внутри, оставляя пустую оболочку, что полностью заполнилась образом высоких скул, оттопыренных ушей, синих глаз и нелепого красного шарфа. Кофе горячий и обжигает язык, смех разрывает тишину ночного города.

Их первый поцелуй был идеальным. Все та же библиотека, запах старых книг, красный пухлый томик:
-Дух лукавый!
Разбивший тысячи сердец, —
Скажи: игре твоей кровавой
Когда ж предвидится конец?*

Артур удобно расположился на коленях Мерлина, который спиной облокачивался о книжный стеллаж, благо это был далеко не самый популярный отсек в библиотеки, сюда редко кто заходил, а это значит, что и шанс быть обнаруженными сводился к нулю.

- И снова Бодлер?
- Можно сказать, эта книга свела нас вместе, - Мерлин зарылся пальцами в светлые волосы, нежно массирую затылок. Артур недовольно нахмурился, перехватывая его за запястье.
- Это я свел нас вместе, - на что Мерлин лишь задорно рассмеялся.
- Ты чего? – брюнет лишь покачал головой, наклоняясь и впервые соприкасаясь своими губами с чужими. Воздух смешался, становясь общим, губы покалывало, сердце остановилось, чтобы в следующую секунду сорваться в бешеном ритме, тяжелая рука притянула его за затылок ближе, углубляя поцелуй. Поцелуй не был аккуратным или нежным, скорее болезненно-пьянящим, но не как алкоголь, что медленно наполняет все тело, туманя и расслабляя разум, а подобно вулкану, который только и ждал, когда сможет сорваться, уничтожая все вокруг, выжигая все мысли, оставляя после себя лишь желанную пустоту, каждая клетка тела была также сильно напряженна, как и расслаблена. Они стояли на краю двух схлестнувшихся ощущений, не позволяя ни одному из них завладеть ими полностью.
Первый стон сорвался с губ Мерлина, когда Артур до крови прокусил его нижнюю губу, посасывая ее, смакуя металлический вкус, если бы он мог…
- Кровавой, да? – когда они, наконец, смогли разорвать столь долгожданный поцелуй спросил Мерлин, на что Артур лишь пьяно улыбнулся, взлохматив его волосы, но после его лицо приобрело не такое уж частое для него серьезное выражение лица:
- Знаешь, Мерлин, я не разобью твое сердце.
- Бессмысленно сейчас о таком говорить.
- Я серьезно.
- Посмотрим.
Но это была правда, он не разбил его сердце, скорее разорвал его в клочья, и это было идеально.

Их первый раз был идеальным. У Артура была двухкомнатная квартира, небольшая гостиная, совмещенная с кухней и спальня, в которой и находился то только шкаф для одежды, пара книжных полок, тумба с ноутбуком на ней да кровать, они успели повстречаться со всеми углами по пути к ней. Поцелуи были столь же страстными сколь и неуклюжими, они то и дело сталкивались зубами и смеялись. Заразительно, пьяно, убийственно счастливо. Руки пытались задрать любой, попавшийся на ощупь, край ткани, и пара пуговиц рубашки отлетела еще на первых секундах.
Злополучный красный шарф, который Мерлин носил в любую погоду, пусть даже на улице стоял солнцепек, наконец-то был отброшен в сторону, открывая вид на шею, позволяя Артуру сделать то, о чем он мечтал еще с их первой встречи. Жадно припадая губами к белой кожей, чувствуя чужой пульс, как жизнь проносится по венам, сосредотачиваясь в одном единственном пульсе, заставляя его собственное дыхание сбиться, оставляя красный след, который сойдет на утро.
Длинные пальцы притягивают ближе, еще ближе, впиваясь ногтями в затылок, выстанывая чужое имя, которое выжигает губы куда сильнее колючих поцелуев, казалось, ближе-ближе-ближе, настолько, что больно, но остановиться или оторваться хотя бы на секунду не представляется возможным, заваливаясь на пол и больно ударяясь затылком о стену, перетягивая на себя, спускаясь руками на поясницу, пытаясь стянуть майку с разгоряченного тела.
Перехватить запястья железной хваткой и прижать их к стене, синие глаза, что почти черные, смотрят, туманят, обещают. Ошалелые, испуганные с болезненным возбужденным блеском на самой глубине, силой впиться зубами в плечо и услышать болезненный вскрик, до невозможности идеально, с губ срывается звенящий в темноте истеричный смешок, вновь и вновь мучая чужие губы, забирая все стоны, перехватывая любой выдох и вдох, вынуждая дышать собой, поняв, что еще немного и вдержка полетит к черту, подхватить за ягодицы, чувствуя болезненную хватку сильных пальцев на плечах.
Обхватить ногами талию, вцепиться пальцами в плечи, мысленно поблагодарить, так как не уверен, что смог бы сам подняться на ноги и дойти до спальни, пол давно уплыл у него из-под ног, а сознание унеслось туда, где боль, граничащая с наслаждением снимала все запреты, позволяя чужим руками уложить его на кровать и стянуть с себя рубашку и узкие джинсы, позволяла дернуться вперед, вплетая пальцы в светлые волосы, заваливая на кровать, усаживаясь сверху, нагнуться вниз и с щемящей до боли в груди нежности покрывать лицо поцелуями, опаляя его своим дыханием, выжечь все, что было до этого момента.
Ноги мягко обхватывали поясницу, худые бедра подавались навстречу, вторя каждому толчку.
Руки притягивали к себе ближе, нежный поцелуй в висок, успокаивали, его спина была покрыта свежими царапинами.
Их тела идеально совпадали, отзывались на каждое движение, словно связанные невидимыми плотными нитями. Чувство, царапающее сердце изнутри такое болезненное и желанное одновременное, оно только начинало произрастать свои корни в их тела, но уже заставляло задыхаться, заставляло наворачиваться слезы на глазах.
- Мерлин... мой Мерлин…
- Люблю, - вторило на выдохе, окончательно взрывая и заполняя все их естество, полностью отдаваясь чувству, что заменило им кровь в венах, отравляя разум и сердце, и это было идеально.

Его кулак идеально вписался в челюсть Мерлина.
- Да пошел ты! – брюнет грозно смотрел ему в глаза, его голос был пропитан ненавистью и желчью. Быстро поднявшись и сплюнув кровь на пол, он уже было направился в ванную, но грубые руки перехватили его за запястья, со всей дури впечатывая его в стену, затылок больно ударился, красные круги замельтешили перед глазами. До чего же больно.
- Нет, Мерл, я не уйду. Не уйду, пока ты не скажешь, какого хрена ты обжимался с ним?! – Артур чуть ли не рычал, внутри него разгоралось адское пламя, обещавшее выжечь все. Перед глазами все еще стоял образ Мерлина, обнимающего какого-то темноволосого парня. Какой-то частью сознания он понимал, что возможно не прав и перегибает палку, но он просто не мог контролировать себя, да и не хотел. Хотелось сделать больно, ударить еще сильнее, наблюдая, как струя крови стекает по подбородку, как он до боли закусывает нижнюю губу, чтобы сдержать стон. Хотелось расцветить всю кожу укусами и понаставить синяков. Хотелось видеть покорность и мольбу о прощении в глазах, но этого не было.
- Да что б ты сдох, ненавижу тебя!
- Взаимно.

Его пальцы идеально обхватывали горло.
- Почему, скажи мне? – Мерлин захлебывался слезами, сильнее сжимая пальцы на горле, он смотрел в глаза напротив, в них читалось раскаяние. Но этого было мало! Господи, до чего же этого было мало! Его сердце словно пропустили через мясорубку, а потом вернули в уже безжизненное тело, которому было все равно на то, что с ним будет дальше. Тупая голая боль пронзала его полностью, заставляя сжимать пальцы все сильнее и сильнее, слушая хрипы, срывающиеся с некогда любимых губ. Все его тело снова содрогнулось, и он забился в рыданиях, отпуская руки, - Не разобьешь, да?! Молодец, ты, мать твою, его просто разорвал в клочья!
- Прости, прости, прости, Мерл. Черт, я ведь люблю тебя. Веришь? – парень лишь безжизненно покачал головой.
- Нет-нет-нет. Все будет хорошо, правда, - Артур судорожно обнял Мерлина, прижимая к себе, оторвался, чтобы поцеловать каждое запястье, нежно провел пальцами по щекам, стирая слезы. Синие глаза, в которых когда-то плясали чертята, были совершенны пусты.

Синяки и кровоподтеки, которые полностью украшали кожу Мерлина, были идеальны. Через секунду к ним прибавился еще один, Артур попытался прижать к себе брыкающееся и царапающееся тело, но ни черта не получалось, и лишь в очередной раз, дав ему под дых, Мерлин успокоился и посмотрел на него глазами полными ненависти.
- Всего лишь друг, да? – прошипел он, - Мы вместе уже четыре года, но я твой друг?!
- А что ты предлагал мне ему сказать?! Отец, я давно хотел познакомить тебя с моим парнем! Да он даже не знает о моей ориентации! – Артур всем телом навалился на Мерлина, с остервенением вгрызаясь в его шею и стягивая с него оставшуюся одежду.
- Трус, - блондин на секунду замер, приподнимая того за подбородок.
- Повтори, что сказал!
- Ты трус! Жалкий папенькин сынок, который… - звонкая пощечина разрезала на секунду, установившуюся тишину, а после наполнилась истерическим смехом одного и отчаянным криком другого.

Костяшки Артура были идеально разбиты в кровь, из его носа текла кровь, а глаз заплыл, от недавно нанесенного Мерлином удара, он крепко прижимал брюнета к себе, уткнувшись носом в его шею.
- Просто убей меня…
- Нет!
- Я так больше не могу.

Этот день был идеальнее всех прочих. Отовсюду чувствовался запах бензина. Они вместе сидели на постели, их колени соприкасались друг с другом. Они докуривали последнюю сигарету на двоих. Они смеялись как дети. Они целовались так чувственно, как никогда раньше, казалось, этот поцелуй должен был бы излечить все раны, которые они нанесли друг другу за прошедшие шесть лет, но нет, все шрамы так и остались на их телах. Полностью заклейменные друг другом, они наблюдали, как сигарета выскальзывает из рук на пол залитый бензином.
Идеально. Огонь быстро разносился по всему дому, в первую очередь, охватывая кровать.
Идеально. Они лежали тесно-тесно, полностью впитываясь друг в друга, у них давно уже нет ничего отдельного: общий дом, общая жизнь, даже общий запах, это сводило до безумия.
Идеально. Дым заполнял легкие, не давая нормально дышать, лишая последнего вздоха. Поцелуй – как способ передать последний кислород.
Идеально. Пламя ласкает кожу, оно выжигает все остатки прошлого и всю боль на их телах.
- Вместе.
- Навсегда.
Идеально. Красные всполохи перед глазами, красная кровь от очередной нанесенной ими же раны, красный рассвет их первой ночи, красный томик Бодлера, красный пожар, полностью охвативший их дом, но это никогда не сравнится с огнем, что изжигал их сердца на протяжении шести лет.

В их отношения почти не было ничего идеального, это-то и было самым идеальным.

Примечания:

* - отрывок из стихотворения «Любовь и череп» Шарль Бодлера.

@темы: слэш, арлин, мое, мерлин, фанфики, артур

---

На меня что-то наплыло, когда я увидела эту фотку, мой мозг решил: "А почему бы и нет?" И понеслась душа в рай... и только в конце я вспомнила, что толком то и рисовать не умею, хотя по моему, получилось неплохо.

@темы: colin morgan, колин морган, мое творчество, мерлин, я пыталась, merlin

---

Джулиет и Кэппи в OUAT.

Перед тем как начать смотреть Однажды, новости по 4 сезону я не читала... поэтому, твою ж мать Кэппи! Вот кого я точно не ожидала там увидеть, да вообще этого актера с Университета особо не видно и не слышно, а тут. Вообще, я очень рада за него, что он продолжает актерскую работу и играет в таких сериалах, а Однажды далеко не последний сериал.
Начало сезона, кстати очень многообещающее, мне нравятся все актеры, которые взяты для Холодного сердца, по-моему очень удачно подобраны. Да и сюжет пока заинтересовал, а касательно последней серии... ей, это же Джулиет. Черт, последнее мое воспоминание с этой актрисой так это то, как она падала в кратер(или что это было, я уже не помню), а Сойер пытается ее удержать, я даже всплакнула на этом моменте.
Единственное, что меня огорчает, так Румбелль, мне понравилась эта пара еще с первого сезона, и собственно говоря оставалась любимой в этом сериале, правда я еще ставила на Грэма и Эмму, но увы. Но в последнее время... они тааак скатились, и обояшка Румпель уже не так цепляет, да и пара в целом, даже не знаю чем это выражено... а вот Капитан и Свон, к которым я поначалу скептически относилась радует, ибо, ну они действительно милы.
Жду следующей серии =3

@темы: greek, once upon a time, frozen, однажды в сказке, scott michael foster, давным давно, скотт майкл фостер, элизабет митчелл

---

Название: Желание.
Автор:  Dragon Falkor(dess666)
Бета: -In alas fata-
Пейринг: Мерлин, Гарри Поттер, Альбус Дамблдор
Рейтинг: G
Жанр: ангст(но я не уверена, вообще жанры не умею для своих фиков ставить)
Саммари: Гарри встречает неожиданного гостя возле зеркала Еиналеж.
Состояние: закончен.
Дисклеймер: прав на персонажей не имею
Размещение: только с моего разрешения
От автора: Впервые выкладываю фик на дайри. И я вижу тут преслэшный Арлин, но его вроде и нет.

«… наши самые сокровенные, самые отчаянные желания…»

Гарри уже несколько часов лежал в кровати, вперившись взглядом в потолок, и как он не старался заснуть, сон не шел к нему, а мысли то и дело возвращались к зеркалу Еиналеж. Да и как он мог не думать о нем? О том, что оно дало ему? Дало то, что никогда и не надеялся увидеть, то, что теплым комком горечи и счастья покоилось в самой глубине его сердца, то, что было отчаянней и желанней всего, чего он только мог представить.

Теплый взгляд зеленых глаз, которые были в точности схожи с его собственными, нежная улыбка, локоны рыжих волос, что спускались до плеч. Мама.

Любящий взгляд из-под очков, улыбка, черные взъерошенные волосы, такие же, как и у него. Папа.

И все те люди, которых увидел он впервые, но были для него роднее всех прочих, что тот старик с торчащими коленками, что та милая пожилая женщина, кожа которой пускай и была вся покрыта морщинами, но зеленые глаза сохранили прежний задор, все они… да… они были его семьей, которой у него никогда не было.

Нет! Он должен увидеть их, хотя бы в последний раз, ведь больше ему такой возможности не представится, а ему так хотелось, так хотелось еще раз увидеть их, увидеть их всех, поймать на себе взгляды, что были преисполнены любовью и заботой, и ответь им тем же.

* * *

Снег мерно опускался на крышу гриффиндорской башни, когда один из ее обитателей незаметно выскользнул из своей постели, он двигался практически бесшумно, и только луна, чей свет отбрасывал тень его, выдавала присутствие гриффиндорца, но вскоре и она исчезла, будучи скрытой мантией. Никто из других обитателей спальни и не заметил его ухода, лишь полярная сова, что все это время сидела на окне подоконника в неком знаке осуждения сощурила свои желтые глаза и покачала головой.

Пустынные коридоры замка, мерное посапывание картин, плавно опускающийся снег и земля, укутанная белоснежным одеялом – все это настораживало, а с другой стороны, ты полностью окунался в то таинство, что начиналось после полуночи, его нельзя было застать в другое время, но под покровом ночи, крадучись в полной темноте, ты чувствовал себя частью загадки, загадки этой тишины, которая накрыла собой замок, даря ему покой. И так шаг за шагом, осторожно, на цыпочках, совершенно бесшумно… и не понятно даже к чему была такая осмотрительность, то ли к тому, чтобы не быть уличённым в нарушении школьных правил, то ли, чтобы не спугнуть момент, который, казалось, стоило тебе вздохнуть чуть громче или наступить на половицу, которая непременно издаст скрип, как он тут же сгинет, исчезнет, растворится, как если бы его и не было.

Ставшей уже привычной дорогой он выходит к знакомой двери, что манит своими невозможными мечтами и обещанием на лучшую жизнь, обещает дать то, что вернет потерянное, казалось бы, уже навсегда. Дверь легко подается, впуская его в чарующую тишину, которую разрывает тихий шепот:

- Я скучаю по тебе.

А после он замечает два небольших магических шара, парящих в воздухе и освещающих силуэт незнакомца, укутанного одеялом, Гарри успевает только еще отметить темный затылок взъерошенных волос прежде чем услышать:

- Подслушиваешь? – и в следующую же секунду мантия слетает с его плеч, от неожиданности Гарри прикрывает глаза, а после первое, что он замечает, это юноша, стоящий перед ним. На вид ему восемнадцать лет, но кажется куда больше, так как не могут быть в таком возрасте такие глаза. Глаза, преисполненные многолетней печалью и тоской, что высушили их, лишая жизни, оставляя лишь голубую оболочку, что равнодушно взирает на этот мир, когда сердце и разум их обладателя находится там, где когда-то был, там, куда он уже не сможет вернуться, но надежда, которая таится за зрачками отчего-то продолжает жить, неся это бренное тело по миру, что стало для него лишь жалким подобием тех дней, в которых он действительно жил.

- Нет, что вы… просто я не думал, что здесь кто-то будет, кроме меня, - незнакомец изучающее смотрит на него, и этот взгляд пробирает до костей, лишенный всяких эмоций, он пугает куда больше, чем, если бы это был взгляд, полный ненависти.

- Знаешь, я тоже не ожидал кого-то здесь увидеть, - и… и Гарри нечего ответить, все что он может, это неотрывно смотреть на длинные бледные пальцы, которые подрагивая, нервно теребят подол одеяла, на само одеяло, что невыносимо истрепано временем, оно обвисшее, местами можно заметить небольшие дырки, и Гарри не верит, что оно может согревать. Да и может хоть что-нибудь согреть этого человека? Вся его фигура сгорблена, подавлена под тяжестью времени и воспоминаний, он то и дело покусывает губы, и, кажется, вот-вот заплачет, зайдется в судорогах и закричит, проклиная весь мир, весь мир… за что? Догадка приходит неожиданно, и он совершенно не успевает подумать, прежде чем спросить:

- Вы кого-то потеряли? – юноша тут же отшатывается, как если бы ему дали пощечину, а после слегка улыбается. Улыбается так, что Гарри хочется развернуться и убежать, потому что эти изогнутые губы никак нельзя назвать улыбкой, она не счастливая и не злая, не озлобленная, она не вызывает каких-либо эмоций, и проходят минуты прежде чем Гарри на ум приходит ее описание - больная, изломленная, как весь этот человек, что смотрит на него с отчаянием, которое верно выпускает раз в сотни лет, чтобы окончательно не потерять себя в этой комнате с зеркалом, которая дает мираж забвения.

Гарри, запинаясь, просит прощенья, и, быстро накинув на себя мантию, выбегает из комнаты, последнее, что он слышит:

- Извини, нас прервали…

Снег плавно опускается на крышу гриффиндорской башни, все ее обитатели кроме одного мирно спят в своих кроватях, и лишь он не смыкает глаз, ворочаясь с боку на бок, так как стоит ему хоть на секунду соприкоснуться с царством Морфея, как перед взором его сразу же всплывают старческие глаза и больная улыбка, отчего-то к горлу подкатывает тошнота, сердце сжимается от страха, а на глазах наворачиваются слезы.

* * *

Мальчик резво проталкивается сквозь толпу шумных первокурсников, чтобы догнать старца в потрепанной мантии и с серебристой бородой, что длинна так же, как и его жизнь.

- Извините, сэр, я хотел у вас кое-что спросить, - голубые глаза со смешинкой во взгляде смотрели на него.
- Что же ты хотел спросить, Гарри?
- Вчера я был в комнате с зеркалом Еиналеж и… - он запнулся, заметив осуждение во взгляде напротив, - Нет, профессор, я больше не заглянул в него, но там был человек…
- И ты хотел спросить кто же он, верно, Гарри?
- Да, сэр.
Дамблдор понимающе улыбнулся:
- Разумеется… Это был его создатель. Гарри, тебе повезло встретить самого Великого Мерлина.
- Но ведь…
- Именно поэтому я и не хотел, чтобы ты больше видел это зеркало. Понимаешь, Гарри, давным-давно подобно тебе, он потерял того, кто был дороже ему всех прочих, и он не нашел другого, как забыться в своем творении. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство?
- Да, сэр, спасибо, - директор Хогвартса уже направился в сторону своего кабинета, когда его вновь окликнул Гарри:
- Профессор, зеркало же сегодня перенесут, значит этот человек его больше не увидит?
- Боюсь, новое местоположение Еиналеж не станет для него проблемой, - снисходительно улыбнувшись, Дамблдор все-таки направился в свой кабинет, оставив Гарри наедине со своими мыслями.

А где-то, в очередной из комнат, сгорбленная фигура юноши все так же сидит напротив зеркала, нежно приложив к нему ладонь, улыбаясь все той же больной улыбкой, лаская взглядом человека за зеркалом.

* * *

Самые сокровенные, но невозможные, не оттого ли они становятся еще более желанными, заставляя нас вновь и вновь к ним возвращаться?

@темы: гарри поттер, мое, мерлин, альбус дамблдор, фанфикшен, джен, еиналеж, ангст

---

Кобато.

Все началось в тот день, когда я решила посмотреть все клэмповские работы, а заодно и мангу прочитать. Само собой был просмотрен "xxxHOLIC", правда мангу я так и не дочитала... потом пошла Хроника Крыльев, и в этот раз сил мне не хватило досмотреть аниме, так и зависла серии на шестой, ибо анимеха совсем не цепляет, хотя говорят манга шикарна и мозговынасяща. В общем так получилось, что всеми этими тернистыми тропами я вышла на Кобато... описание вроде как интересное, рисовка неплохая, да и когда-то я уже собиралась его смотреть.
И не знаю как остальным, а мне оно показалось слишком затянутым, серии этак до 17 и смотреть там собственно не на что, не то чтобы те серии мне не понравились, в них есть свое очарование, они очень добрые, по своему наивные, но после них остается на сердце какой-то теплый осадок, что ли, увы это не отменяет того факта, что на некоторых из них я откровенно скучала. К тому же мне не понравилось, что они сделали Кохару девочкой, я просто не понимаю, к чему это вообще было. Да и если начистоту, то почти в каждой клэмповской работе есть намек на сенен-ай, взять тот же Икс, к примеру. Но это ладно, больше все расстроило то, что они убрали из сюжета историю Иореги и Ангела, которая лично меня по манге зацепила. Ну и собственно концовка, которая считается более трогательной в аниме, нежели чем в манге. Да она и в аниме хороша... но вот отчего-то слезу я пустила именно над мангой, хотя вообще редко плачу над фильмами/аниме/сериалами, разве что Кусок постоянно добивает.
В итоге, манга мне понравилась больше, но аниме тоже получилось годным. У них получилось передать рисовку, музыкальное сопровождение тоже не храмает, да и персонажи у них в каноне, плюс историй побольше. В общем, смотрите аниме читайте мангу, ибо это одно из самых трогательных, добрых, искренних, теплых и светлых произведений, просмотренных мною за последнее время, меня тронуло.

@темы: кобато, kobato, clamp, клэмп